— «Я не буду играть со смертью» — Откровение, которое пришло через боль и слёзы

Диана пережила настоящую катастрофу, и это случилось как раз перед Новым годом. Илья Макаров ушел от неё. И ради кого? Рядом оказалась Алена, та самая, которую Диана считала подругой, доверяла ей свои самые сокровенные мысли.

Сегодня Диана пошла на школьную дискотеку с единственным желанием — увидеть Илью, увидеть его возвращение, почувствовать, что всё не зря. Она подготовилась, как могла: нарядилась, наносила макияж, выпросила у мамы её самую красивую, дорогую блузку, словно это что-то могло изменить.

Но всё оказалось тщетным. Когда Илья появился, держа за руку Алену, Диана почувствовала, как горло сжалось, а желудок свело в тугой узел. Она стояла и смотрела на них, обжигающая волна унижения не отпускала, а каждый взгляд казался издевательством.

И Илья ещё посмел подойти к ней.

— Ты только не злись, — сказал он, будто не произошло ничего страшного. — Мне с тобой скучно. Тебе, наверное, стоит измениться.

Как же хорошо, что музыка гремела, а вокруг толпа не замечала её боли. Всё равно не могла она уйти, не могла, пока Алена стояла рядом, улыбаясь с той жалкой теплотой, которая была у неё в глазах.

Вот так, в четырнадцать лет, Диана впервые встретила предательство. И это было жестоко, потому что она была ещё девочкой, а чувства её переполняли, без всякой защиты от таких ударов.

После того разговора с Ильей она больше не смогла оставаться там. Подруги утешали её, когда она спряталась в туалете, рыдая, но Диана твёрдо решила, что не хочет ничего больше видеть. И не только дискотеки. Всё потеряло смысл.

Она была так молода, а её чувства были столь остры, что в голове её начало крутиться одно: если всё было лживо, если мечты не сбываются, то зачем вообще жить?

И ведь она думала, что Илья будет рядом всегда. Он, с которым она делилась своими самыми глубокими переживаниями, даже с Аленой, о том, как сильно его любит.

Шла домой, едва удерживая слёзы, представляя, как они смеялись над ней — Алена и Илья. Как обсуждали её надежды, её чувства. Всё это разрывало душу, и хотелось кричать, чтобы все услышали, что ей больно, что она не может больше так.

— Ты чего так рано? — спросила мама, когда Диана, не в силах скрывать себя, пришла домой.

— Ничего, — прошептала она, её голос срывался.

— Посмотри на меня!

Мама сразу заметила, как опухли её глаза, как они были красными, и в этом взгляде было всё, что она могла понять.

— Ты с Ильей поссорилась? — спросил он, почти не поднимая глаз от газеты.

— Не поссорилась! Он меня бросил! — закричала Диана и не смогла удержаться от слёз. На шум в комнате вышел папа.

— Что случилось? — его голос был удивлённым, и он сразу почувствовал тревогу в голосе дочери.

— Ничего, — начала отводить его мама, почти выталкивая его из прихожей. Всё равно ведь всем известно, как реагируют отцы на информацию о мальчиках своих дочерей. — Это девичьи разговоры, иди, смотри телевизор. А мы с тобой пойдем на кухню, выпьем чаю.

Мама усаживала Диану за стол, стараясь успокоить её. Тёплым голосом убеждала, что эта боль скоро пройдёт. Что Илья был только мимолётным спутником в её жизни, а настоящая любовь обязательно будет, и, конечно, этот человек будет стоять гораздо выше.

Но успокоить Диану было нелегко. Когда она, вроде бы, немного остыла, вернувшись в свою комнату, её взгляд упал на экран телефона. И вот, фото — её бывшая подруга Алена в обнимку с Ильей. Всё, что только что казалось пустяком, снова возродило ту самую горечь. И снова — непереносимая боль. И это чувство, когда жить, кажется, уже невозможно.

В такие моменты, в юности, смерть кажется не концом, а какой-то формой мести. Странной, но единственной. Она, возможно, пыталась бы заставить их почувствовать свою вину, привлечь к себе внимание — а что, если так легче? Просто исчезнуть и оставить их с их сожалениями.

Диана взяла листок бумаги и ручку. Записка была короткой, как мгновение. Извинения родителям, а потом — Илье: всё из-за тебя, ты во всём виноват.

Она даже улыбнулась. Вот так, представая перед собой в роли мученицы, она почувствовала облегчение, хоть и временное. Как же ему будет стыдно, как её будут жалеть все вокруг, обвиняя его в её страданиях.

Она уже была далеко в своих мыслях, когда не услышала, как в дверь вошёл папа. И в тот момент, когда она попыталась спрятать листок, он был быстрее.

— Что это у тебя? — спросил он, беря в руки бумагу. Он никогда раньше так не поступал, но что-то заставило его сделать это. Его лицо стало серьёзным, когда он начал читать.

— Это личное! Отдай! — Диана попыталась вырвать записку, но папа уже читал её.

С каждым словом его лицо становилось всё более хмурым, а её щеки пылали от стыда.

Она ждала упрёков. Ожидала наказания, что папа скажет ей, как ей нужно жить, и как она не имеет права так поступать.

Но он молчал. Дочитал и спокойно положил записку на стол.

— Ты готова пожертвовать всем ради какого-то мальчишки? Готова разрушить свою жизнь, чтобы он почувствовал стыд? Ты знаешь, как это будет? Я тебе скажу. Ты исчезнешь, а он забудет тебя через месяц. Мы с мамой нет. Мы будем помнить. Будем винить себя, что не заметили, что не поддержали тебя. И знаешь, что будет с тобой? Ничего. Ты не сможешь больше ни закончить школу, ни поступить в университет. Ты не сможешь обнять нас с мамой.

Диана молчала. От стыда её грудь сжалась. Её порыв, её боль вдруг показались такими глупыми, такими ничтожными. Но что-то в ней не отпускало.

— Я поняла, пап. Прости, — наконец сказала она.

— Мне кажется, не совсем, — ответил папа, уходя из комнаты.

Он знал, что если бы сейчас начал ругать её, всё стало бы только хуже. Это было слишком важно для неё — понять, что жизнь важнее всего. Пока ты жив, есть шанс всё исправить.

Позже он рассказал маме, и та едва сдержала слёзы. Она едва не бросилась к дочери, но муж её остановил.

— А если она что-то сделает с собой? — спросила мама, взволнованно глядя на него.

— Не сделает, — спокойно ответил он. — Но я знаю, как научить её ценить жизнь.

Папа был врачом, детским хирургом. И для него самым страшным было, когда к нему приносили детей с маленькими проблемами, которые потом оказывались смертельными. Когда он встречал таких детей, он не мог забыть их. Это было горько и тяжело. Он знал, что Диана добрая и искренняя. Она просто ещё не понимала, что её жизнь — самое ценное, что у неё есть.

Близился Новый год. Папа пригласил Диану пойти с ним в больницу, чтобы поздравить тех, кто не сможет встретить праздник дома. Он сам хотел быть Дедом Морозом, а Диану попросил стать Снегурочкой.

Диана не хотела идти, но пришлось. Вину перед папой было невозможно игнорировать, и она хотела хоть чем-то искупить это чувство.

Тридцать первого декабря, в костюмах Деда Мороза и Снегурочки, они отправились поздравлять детей в больнице.

Когда Диана увидела их, сердце сжалось. Они были такие маленькие, такие истощённые, но в глазах этих детей светилась удивительная сила. Кто-то, несмотря на свою слабость, пытался держаться стойко, а кто-то даже не мог встать с постели. Они были так изнурены болезнью, но всё равно радовались празднику, простым подаркам, которым, казалось, можно было верить, как чуду.

Папа Дианы, обходя палаты, спрашивал у каждого ребёнка, чего он хочет от Деда Мороза. Один мальчик, который едва держался на ногах, попросил всего лишь, чтобы он выжил. Не для себя — для своей мамы, чтобы она не плакала.

Диана невольно вытерла слезы. Эти дети были так маленьки, но в их детских глазах была такая непреклонная стойкость. Они верили, что смогут победить, что они не сдадутся, даже когда всё вокруг разрушалось от болезни. Они не понимали, что такое сдаться. Они просто верили, что чудо возможно.

Когда они вернулись в кабинет папы, Диана не могла сдержать слёз. Она плакала, громко и безудержно, будто пытаясь выместить всю боль, которую видела в этих глазах. Это были не просто слёзы жалости — это были слёзы от бессилия. Она чувствовала, что не может ничем помочь, что её силы не способны изменить этот мир.

— Ты уже сделала всё, — мягко сказал папа, успокаивая её. — Ты подарила им сказку. В их жизни, полной страха и боли, такие маленькие чудеса значат всё.

Когда Диана немного успокоилась, она подошла к отцу и сказала с искренним чувством:

— Прости, папа, я больше никогда не буду играть со смертью. Я поняла, что мои проблемы — это пустяки. Я жива, здорова, и это главное.

— Твои проблемы — не пустяки, дочка. Не нужно их обесценивать, — сказал он, беря её за руку. — Но с ними можно справиться. Всё решаемо, можно жить дальше. Запомни, пока твоей жизни ничего не угрожает, это не проблема, а просто неприятность.

Эти слова Диана запомнила на всю жизнь. Когда ей казалось, что она не справляется, что мир рушится, она вспоминала тот Новый год, те слова отца. И понимала, что в её жизни всё в порядке. Трудности — это лишь способ закалить себя, но они не делают жизнь хуже. И когда-то, в любом случае, наступит белая полоса. Она всегда наступает, если ты жив и здоров.

***

Прошло несколько лет с того события, и Диана, оглядываясь на свой путь, понимает, как многое изменилось в её жизни. Новый год тогда стал поворотной точкой, на которой она по-настоящему осознала ценность жизни. Все те мелкие, казавшиеся горькими и тяжёлыми моменты стали для неё чем-то почти нелепым. Но важно было не то, что с ней случилось, а то, как она это восприняла. Ведь не всегда всё, что выглядит больно и безысходно, на самом деле является концом. Скорее наоборот — это начало чего-то нового. И тогда Диана научилась жить по-другому. Она перестала вглядываться в проблемы, как в глубокие ямы, не видя выхода. Сначала было сложно, но с каждым днём она становилась увереннее.

Она продолжала учёбу, несмотря на не всегда простые отношения с окружающими. В те моменты, когда ей хотелось сдаться, она вспоминала тот Новый год и слова своего папы. Он был прав — жизнь сама по себе была не проблемой, а набором задач. И каждая задача имела своё решение, как бы тяжело это ни казалось.

Маленькие трудности становились для неё уроками. Она больше не позволяла себе излишней жалости к себе. У неё было много целей и желаний. Она начала писать. Пусть это было только для неё, но выражение себя через слова стало тем каналом, через который она могла не только понять, но и принять себя. Папа поддерживал её, маме это нравилось, и она чувствовала, как её мир стал более наполненным и насыщенным.

Диана ещё много раз перечитывала те слова, которые сказала ей её мама: «Ты подарила им сказку». И она верила, что маленькие чудеса, которые она порой приносила людям, пусть даже и незаметно, имели огромную ценность. Она не стала врачом, как её отец, но поняла, что каждый человек может быть кем-то важным для другого. Тот день в больнице, в костюмах Деда Мороза и Снегурочки, стал для неё не просто воспоминанием. Он стал основой её взгляда на мир — на мир, где каждый момент ценен, а жизнь должна быть прожита с благодарностью за её уникальность.

Она больше не играла с «смертью». Она научилась жить по-настоящему, с каждым днём всё больше понимая, как много в жизни моментов, которые стоит ценить.

Конец.